[indent]Сьюзен всегда считала себя самой умной, и в большинстве случаев Питер относился к этому совершенно спокойно. В конце концов, его сестра действительно была хладнокровной, рациональной и, что может быть еще важнее, скептически настроенной, и он отдавал всем этим замечательным качествам должное именно потому, что сам ими в полной мере не обладал. Сьюзен частенько обращала его внимание на логические ошибки; указывала на обстоятельства, которые он не посчитал нужным взять в расчет; заставляла задуматься о последствиях. Поэтому, в какой бы стране они ни находились – Англии или Нарнии, он всегда к ней прислушивался. Однако, прислушиваясь, он все же полагал, что разбирается в военном деле чуть лучше нее. И дело было даже не в том, что она была девчонкой, а он – мужчиной (командовать его сестра умела ничуть не хуже него, а уж о ее владении луком и вовсе ходили легенды). Просто он военное дело искренне любил, а она... Она же относилась к войне просто как ко злу, которое необходимо остановить, и никакого удовольствия от продумывания очередной кампании, в отличие от него, не получала. Конечно, один лишь интерес к военному искусству еще не обеспечивал ему должного понимания этого искусства, однако Питер хранил в сердце каждое слово, сказанное ему когда-то Асланом перед битвой у Беруны; более того, он показал себя блестящим военноначальником во время войны с Эттинсмуром, и у него не было никаких оснований сомневаться в себе.
[indent]Однако Сьюзен это было все равно. Совершенно не слушая его, она лишь твердила ему о том, что они здесь не для того, чтобы править, а чтобы посадить на престол Каспиана (с этим Питер не спорил), и что их время давно прошло (а вот с этим Питер был, увы, категорически не согласен хотя бы потому, что в этом случае было бы гораздо логичнее просто оставить их, всех четверых, у себя дома, в Англии).
[indent]Словом, сестра ему так со всем этим надоела, что в какой-то момент Питер просто перестал обращать на нее внимание, а вместе с ней и на Каспиана, который тоже думал о штурме замка не иначе как о самоубийстве; в конце концов, он привел им достаточно аргументов, почему это можно и должно было сделать; и если они не желают его слышать, то это их проблемы, лишь бы слушались. Но разумеется, этот идиот слушаться на стал и спутал ему все карты.
[indent]Однако сейчас, стоя перед Люси, Питер понимал совершенно отчетливо: это он совершил ошибку, потому что именно он должен был остановить атаку, когда понял, что эффект внезапности потерян. Но упустив эту ночь и этот шанс, они неизбежно – почти неизбежно – проигрывали войну, а этого он не мог допустить.
[indent]Однако все равно допустил, просто с большими потерями, самая страшная из которых – потеря Сьюзен.
[indent]– Прости меня, Лу, – он склонил голову перед сестрой, потому что был не в силах смотреть ей в глаза. – Это я виноват.
[indent]Полчаса назад он во всем винил Каспиана, но это было несправедливо до смешного, ведь он сам придумал этот план и сам руководил атакой. Кроме того, он заранее знал, что Каспиана не стоит брать с собой. Принц был слишком горяч и слишком импульсивен, слишком сердечен и слишком благороден. Ну разумеется, он бросился спасать своего наставника, а затем – мстить за отца. Он сам поступил бы точно так же, потому что именно так поступают люди. Обычные, нормальные, хорошие люди.
[indent]Однако он взял его, потому что у него было мало людей и Каспиан был ему нужен.
[indent]– Кое-что пошло не по плану, и я должен был сразу после этого отменить атаку, к этому моменту в ней практически не осталось смысла, однако я не отменил, понадеявшись на лучшее. В итоге мы оказались в западне. Каспиан подхватил Сьюзен и почти увез ее оттуда, но в последний момент в нее попала стрела и Сьюзен соскользнула с лошади.
[indent]Люси не обязательно было знать подробности, но в нем не осталось сил для умалчивания, лжи или самооправданий. Пускай она знает правду: Каспиан сделал для Сьюзен все, что мог, а он, ее старший брат, нет. Как ему жить после этого?
[indent]– Уверен, что она жива. Стрела попала ей в ногу. Об этом можно пока не волноваться.
[indent]Он чувствовал, что говорит страшные в своем цинизме слова. «Стрела попала в ногу –  можешь не волноваться». Но что еще он мог сейчас ей сказать? Он радовался и тому, что Сьюзен была жива. Пока жива.
[indent]– Мы освободим ее.
[indent]Освободим, или я умру, пытаясь это сделать.
[indent]Эти слова могли стать очередным расхожим, мало к чему действительно обязывающим обещанием, но даже простые обещания, срывавшиеся с губ, он старался выполнять, а это обещание обернулось клятвой, которую он дал, глядя на лик Аслана, Великого Льва, Сына Императора-за-морем, Властителя Леса и Царя Царей. Только затем Питер не выдержал, тихо опустился на гладкие камни Асланова Кургана и, прислонившись спиной к расколотому Каменному столу, закрыл лицо руками.

Отредактировано Peter Pevensie (2024-08-19 20:27:41)

[indent]Люси села рядом с ним, положила голову ему на плечо, и Питер едва сумел сдержать укоряющие слова, рвущиеся из самой глубины его сердца. Что она делает? Разве так можно? Он только что сказал ей, что по его вине их сестра находится в плену и может погибнуть, и ей стоило бы наказать его по меньшей мере молчанием, однако сестра, невзирая на собственную боль, пыталась его утешить. В этом была вся Люси. Она всегда думала сначала о других, а лишь потом о себе. И Питер так любил ее за это.
[indent]– Ну конечно, Лу, у нас есть время, просто его у нас очень немного, – тихо проговорил он, и голос его при этих словах дрогнул, в глазах защипало, и он неожиданно понял, что плачет. От этого ему стало ещё хуже, ведь прежде он никогда не плакал при Люси. Надо было скрыть от нее свою боль и свою слабость, Люси не должна была видеть его таким, но было слишком поздно. Надеясь сохранить хоть крупицу достоинства, Питер вздохнул и, наоборот, отнял руки от лица. Пускай у него из глаз текут слезы, но он все еще Верховный король и он не должен стыдиться того, что с ним сейчас происходит. Он имеет право на слезы. Каждый имеет право на слезы, если он виноват и раскаивается.
[indent]Наконец справившись с собой, Питер вымолвил:
[indent]– Замок Мираза большой и величественный, но Кэр-Параваль был все-таки еще больше, да и величия ему было не занимать. Главное, что их отличает, это… – Питер замолчал, пытаясь подобрать слова, – это то, что замок Мираза лишен волшебства, в то время как Кэр-Параваль был им полон. Помнишь, как дриады танцевали на нашей коронации? А как русалки желали нам долгих лет царствования?
[indent]Питер заставил себя улыбнуться. Он прекрасно понимал, что Люси сейчас делала для него – заставляла подумать о другом, о хорошем, и, не желая расстраивать сестру еще больше, Питер послушно вспоминал все то, о чем он за последние годы успел забыть. Например, как уверенно Сьюзен обыгрывала полудев-полурыб в шахматы. Или как Люси просиживала с русалками целые дни, расчесывая им волосы, а они в ответ вплетали в ее мягкие локоны морские цветы. Или как он сам выходил на балкон, едва на небе вспыхивала первая звезда, и слушал печальную песню о том, как однажды одна из русалок полюбила человека.
[indent]В один из таких вечеров Питер спросил, было ли то, о чем русалка поет, в действительности, а русалка посмотрела на него своими большими, невинными глазами (такие глаза бывают только у русалок) и ответила:
[indent]– Русалки умеют говорить только правду, ваше величество. – Раз в две тысячи лет одна из нас влюбляется в человека.
[indent]– Но как это возможно? – удивился он. – Ведь сама Нарния сотворена не более тысячи лет назад.
[indent]– Да, государь, – ответила она. – Поэтому пока эта история произошла лишь однажды, на самой заре Нарнии, с одним из первых потомков короля Франциска, но пройдет еще тысяча лет с этого самого дня и история повторится вновь.
[indent]– Получается, раз в две тысячи лет одна из вас обречена?
[indent]– История обязательно повторится, и русалка обязательно влюбится в человека. Но конец этой истории может быть любым – русалка может погибнуть от любви. Но также она может...
[indent]– Обрести счастье?
[indent]– Да, ваше величество.
[indent]Питер некстати подумал, что две тысячи лет как раз прошли, и будет грустно, если русалка влюбится в Каспиана, потому что это огорчит Сьюзен.
[indent]А потом он вновь вспомнил, что Сьюзен в плену.
[indent]Как бы там ни было, та русалка ошиблась. Этой истории любви не суждено случится. Замок Мираза находится в центре страны, и русалки, должно быть, давным-давно ушли в глубь Великого Восточного моря и больше не играют у подножья Кэр-Параваля, как раньше.
[indent]– Мы проигрываем эту войну, Люси. У нас нет армии, которая могла бы противостоять армии Мираза. Все, что я могу, это вызвать его на единоборство, но в сущности это ничего не изменит: тельмарийцы, что правят в Нарнии вместе с Миразом, вряд ли отступятся от своего. У этих людей нет чести. И я уверен, что даже в случае моей победы, они не уступят трон Каспиану и найдут причину напасть на нас. А их нападение неминуемо обернется...
[indent]...нашим поражением.
[indent]– Если бы Аслан был с нами, как в прошлый раз, Он бы пробудил Нарнию ото сна. Но Его нет, а нам это, боюсь, не дано.
[indent]Как бы Питер хотел, чтобы сейчас к ним подошла Сьюзен и сердито сказала: «Я же говорила, что не надо было штурмовать замок Мираза!»

[indent]Но ее не было.

Отредактировано Peter Pevensie (2024-08-21 02:56:13)