[indent] У Сьюзен очередной паршивый день. Она снова себя перебороть не смогла, снова в ступоре застыла перед входом в грот Аслана, снова в темноту всматривалась так долго, что караульные успели смениться. Сьюзен от этого поражения готова волков взвыть, ведь у неё уже получалось преодолеть свой страх, получалось в грот спускать, пускай ненадолго, пускай под присмотром Питера, но получалось. У неё получалось найти в себе силы, чтобы не дрожать словно осиновый лист на ветру, когда должна была по многочисленным узким коридорам пройти и выйти в затхлый зал, где от неё больше ничего не требовали. Просто прийти, просто простоять в углу собрание и потом вместе с Люси выйти на свежий воздух. Чтобы через пару часов повторить этот путь снова и снова, пока от напряжения не устанет настолько, что будет валиться с ног. У Сьюзен получалось зубы стиснуть и стоять смирно, когда Эдмунд оказывался слишком неожиданно рядом, приобнимал за плечи и говорил, что она молодец. У Сьюзен получалось количество паршивых дней свести к минимуму, но вот она снова оказывается в забытие, снова мысленно возвращается в ту темницу, из которой её так и не смогли окончательно вызволить. Снова оказывается совершенно беспомощной перед своими страхами и внутренними демонами, позволяет им сжирать себя изнутри. Сьюзен губы поджимает упрямо, себя за плечи обхватывает, опускает голову и уходит подальше от грота, подальше от родных, подальше от нарнийцев, лишь бы переждать в одиночестве этот момент. Иначе она снова на какого-нибудь накричит.

[indent] Где-то под луной и звёздами, вдали от шума, она останавливается и поднимает взгляд к небу, вспоминает совет Корнелиуса о том, что подсчёт звёзд приводит в равновесие любые мысли. Ей нравится Корнелиус. Старик напоминает ей старую Нарнию, прежних существ, мудрых, храбрых и отважных, которым нужна было Великодушная королева. У Корнелиуса мягкий голос, целая коллекция разных историй, и его преследует такая же бессонница, что и саму Сьюзен. В бесчисленных ночах бодрствования, Корнелиус рассказывает ей про звёзды, а она ему рассказывает про русалок и спящих дриад. Его наставление у неё в голове оседает, в каждый опасный момент его хриплый голос пытается пробиться сквозь шум: "Считайте звёзды, Ваше Величество, это успокаивает". Сьюзен так и делает, бормочет тихо "один, два, три..." пока не устанет или не собьётся. Ей хочется верить, что это помогает, что потом она проваливается в тревожный сон от усталости и тоже видит звёздное небо. Пока его не заволакивает кровавый восход, пока она не распахивает глаза, тяжело дыша, пока не подскакивает с земли и себя щипает, чтобы убедиться, что она всё ещё в гроте. Всё ещё в безопасности.

[indent] В такие паршивые дни, как сегодня, Сьюзен старательно избегает встреч с Каспианом. У него глаза как у дяди, только намного добрее и светятся каждый раз, когда она его взгляд ловит на себе. Его голос напоминает Мираза, только злости в нём совсем не слышно. Он слишком похож на тельмарин, носит их одежду и доспехи, и Сьюзен ненавидит себя за то, что каждый раз сжимается стоит ему только оказаться рядом. Сьюзен ненавидит, что у неё первая реакция на Каспиана - отойти, отвести взгляд, спрятаться за Питером или Эдмундом, даже за Люси, лишь бы между ними была какая-нибудь преграда. Сьюзен ненавидит, что она вздрагивает и дёргается, стоит только принцу подойти слишком близко. Сьюзен в этой ненависти застревает, ещё больше ненавидит Мираза за то, что он отравляет единственное прекрасное в её жизни. Она хочет в тех чувствах, которые к принцу испытывает, раствориться, хочет, не скрывая, держать его за руку, улыбаться счастливо, когда он рядом. Тот быстрый поцелуй хочет повторить ещё и ещё, не уверенная, что когда-нибудь сможет насытиться. Каспиан её прекрасный принц, которого она когда-то в юности мечтала встретить. В реальности же она даже посмотреть ему в глаза не может, не хочет увидеть, как её прекрасный образ рушится в его голове. Сьюзен должна была быть той красивой королевой, ради которой принц готов пойти на подвиги. Сьюзен должна была быть трофеем, который принцу достанется в награду за все невзгоды. Сьюзен же оказывается обузой, балластом, от которого следует избавиться, чтобы не уйти ко дну. Иначе они проиграют эту войну.

[indent] Сегодня она удачно избежала столкновения почти со всеми. Не срывала свою злость на Питере, не кричала на Эдмунда, не рычала на нарнийцев. Она почти продержалась всю ночь и даже понадеялась, что с наступлением утра сможет ещё раз попытаться зайти в грот, ещё раз попытается с Каспианом заговорить, ещё раз попытается к себе прежней вернуться. Нужно просто подождать до утра, всего лишь пару часов продержаться. Она шаги позади себя слышит, глаза закрывает и бормочет "нет, нет, нет", только не сейчас, ещё слишком рано, чтобы она с кем-то могла спокойно поговорить, не выплеснув на подошедшего весь негатив, который в себе держит. Пусть это будет Питер. На него сорваться не стыдно, он к этому привык, он сможет найти слова, чтобы истерику Сьюзен прекратить почти сразу или, наоборот, даст ей возможность выговориться. Пусть это будет страший брат, хотя по шагам Сьюзен понимает, что это не он. Сьюзен уже знает, кто к ней пришёл, она Каспиана успела изучить настолько, что узнает его среди тысяч других. И еле сдерживает подступающие слёзы, потому что всё должно было быть не так.

[indent] У него ладонь шершавая, мозолистая от многочисленных тренировок и тяжелой работы, настолько тёплая, что её холодные пальцы согреваются через несколько секунд, и Сьюзен своё трепещущее сердце не сдерживает, ловит каждый момент радости и счастья, потому что знает - всего мгновение и у неё по телу дрожь неконтролируемая проходит, а желание руку отдёрнуть сдерживать всё сложнее. - Пожалуй, я со столькими уже успела поругаться, что побыть в одиночестве мне совсем не помешает, - она действительно со слишком многими ругалась за последнее время, слишком многих своими резкими словами обидела. - Тем более, что со мной может произойти? Снова заберут в тельмаринскую темницу? - она сдавлено усмехается, руку Каспиана сжимая сильнее, потому что от страха оказаться в плену укрыться не может. Сьюзен сосредотачивает всё своё внимание на тёплой ладони принца, её принца, чтобы остаться здесь, рядом с ним, а не упасть во тьму.

Подпись автора

.     .     .     b u t   y o u ' l l   n e v e r   b e   a l o n e
i ' l l   b e   w i t h   y o u   f r o m   d u s k   t i l l   d a w n     .     .     .

.     .     .     i ' l l   h o l d   y o u   w h e n   t h i n g s   g o   w r o n g
b a b y   i   a m   r i g h t   h e r e     .     .     .